Четвертого декабря Православная церковь праздновала Введение во храм Пресвятой Богородицы. Иоаким и Анна привели в Иерусалимский храм свою дочь, которая впоследствии стала Матерью Господа.

Сюжет Введения Богородицы во храм изобразили на своих картинах такие художники как Тициан Вечеллио, Ганс Гольбейн, Джотто ди Бондоне и еще десятки живописцев.

Многим из них хорошо удалось передать смысл этого события, его чудесный, сверхъестественный характер. По своим качествам многие из этих картин приближаются к иконописным образам. Однако назвать их иконами нельзя. Художники отображают на полотнах свое личное эмоциональное отношение к изображаемому событию, они не ограничены в художественных средствах и изображении деталей. Иконописец же смиренно оставляет свое «я» за пределами произведения, он следует строгим иконописным канонам.

Художники в своем видении евангельских событий могут упускать важные детали, которые, при этом, входят в иконографию праздника. Так на иконе Введения во храм Пресвятой Богородицы мы видим Святая святых Иерусалимского храма, и эта подробность чрезвычайно важна. Как мы помним из Евангелия, навстречу Богородице вышел первосвященник и ввел Её в Святая святых – то место, куда сам он мог заходить только один раз в год. Как же стало возможным столь вопиющее нарушение иудейских законов? Богословы объясняют это тем, что в тот момент, когда Богоматерь вошла в Святая Святых, оно пустовало. Главная иудейская святыня, Ковчег Завета – золоченый сундук с каменными скрижалями, на которых Бог запечатлел десять заповедей, бесследно исчез во время нашествия вавилонского царя Навуходоносора в шестом веке до Рождества Христова. И восшествие Богородицы в Святая святых иерусалимского храма стало восполнением утраченной святыни. Дева, в своей чистоте способная вместить Бога, подарить миру Спасителя, стала новым Ковчегом завета человека с Создателем.

Но такая подробность библейского сюжета, как введение Богородицы в Святая святых, осталась за гранью живописи.

Таким образом, мы видим, что искусство светское, будучи в чем-то своеобразно, живет одними категориями, а церковное искусство другими. И это не два противоречащих друг другу направления, а просто различные взгляды на одно и то же явление – жизнь. Я считаю, что именно благодаря произведениям искусства, человек невоцерковленный может сделать свой первый, пусть даже небольшой шаг навстречу Богу.